-Макс! – неожиданно сказала Эмили, когда они завтракали в кафе возле заправки. – Сегодня год.
Салат не лез в горло, застрял комом прямо во рту. Слезы застыли на глазах, намереваясь обрушиться соленым водопадом прямо в тарелку.
- Эй, не надо. - Кай, попытался успокоить Эмили. – Детка, я… мы… Бля. Забудь. Хватит.
Но она помнила, такое не забывается. Вдолблено в память, точно татуировка на теле.
И понимала, теперь уже ничего не вернуть. Колесо сансары запущено, как механическая карусель, если вовремя смазывать, то крутиться оно будет вечно. Эмили залилась слезами, скуля, что-то неразборчивое под нос, о смысле жизни и вселенской мудрости, единорогах и девственницах.
На них то и дело оборачивались сидящие рядом и тихо перешептывались между собой.
- ...долбанные ублюдки, тупые хиппи.
Обрывок фразы донесся до уха Кая сиплым смешком.
- Пора сваливать, - прошептал он и резко схватил девушку за руку.
- Эй, а платить? – прокричал вслед хозяин забегаловки, тучный мужик с масляными пятнами на белой майке, наблюдая, как парочка бежит по пыльной дороге в сторону своего старого Фольксвагена.
По трассе мчался зеленый «Жук», за рулем которого сидел парень с давно засушенным венком ромашек в косматых волосах, на вид ему было около двадцати пяти лет. На смуглом лице кривлялась мрачная тень сосредоточенности, она не покидала Кая на протяжении года с того самого дня, и нависала над ним будто проклятие. Рядом сидела очаровательная девушка в белом сарафане. Она смотрела в окно, зажав рукой рот, пропуская перед глазами пляшущие и покачивающиеся деревья, которые точно махали вслед ветвистыми руками, подгоняемыми осенним ветром.
- О чем задумалась? – тихо спросил Кай. – Слушай, если ты о Максе, то, - он раздраженно вздохнул. – То лучше не начинай. Ладно?
- Сколько это может продолжаться? – безучастно отозвалась Эмили.
- В смысле? - он мотнул голову в ее сторону.
- Ну, мы с тобой. В чем смысл?
- Не понимаю, - усмехнулся Кай.
- Останови, меня сейчас вырвет.
Он съехал на обочину и резко надавил на тормоз. Эмили буквально вывалилась из старого «Жука-Вагины» и побежала в сторону поля.
Парень наблюдал за ней. И даже когда она сгорбленная и потная изрыгала зеленую жидкость - утренний салат - когда она ругалась и проклинала свою жизнь... была прекрасна. Прекрасна в мучении.
«Ее хочешь постоянно! Наклонить и выебать до потери сознания, чтобы она захлебывалась в рвоте, вот почему я рядом. В этом смысл».
Кай почувствовал, что у него встал.
- Блядь, что ты там стоишь? - прокричала Эмили, скрючиваясь при новых спазмах. - Помоги.
Парень поморщился, отвернулся и сел в машину. Старый приемник шипел и цокал, но до уха доносились знакомые мотивы. Кай откинулся на спинку кресла и запел под нос:
If it takes forever
I will wait for you
For a thousand summers
I will wait for you
Он закурил заранее скрученный косяк, который бережно прятал в бардачке. С каждым новым затягом в его голове ничего не происходило, Конни Френсис вытеснила все мысли и предлагала дожидаться навсегда.
Весь следующий день они провели в молчании.
Нашли тихое местечко у реки с мягкой зеленой травой, и решили остановиться здесь на несколько дней. До ближайшего селения было около десяти миль, что как раз на руку, Кай собирался ночью пойти добыть еды. На таком расстоянии их никто не будет искать.
Тишина тоже помогала. Для Эмили она была спасательным кругом и единственным другом, который смог бы проводить от начала и до конца. Началось в пятнадцать лет, когда она заинтересованная в успешном будущем повстречала Кая. Тишина объяснит ей, что она глупа от природа, наивна от бога и овца по жизни. Лишь конец остается покрытый мраком. Они часто представляли свою смерть. Возможные варианты как пугали, так и поражали необычностью. Даже устроили соревнования, кто придумает конец похуже, Эмили выиграла, сказав, что они их задавит толпой на каком-нибудь фестивале типа Монтерей. Это было бы красиво. Глупо было надеяться, что им придется жить до старости. И если не от голода, то от обморожения или от гриппа они точно скоро умрут. Кай так сказал: "Мы скоро сдохнем!". "Мы уже сдохли!" - ответила ему Эмили.
Он ненавидел ее за излишнюю романтичность и чрезмерную детскую наивность. Во всем была виновата библия, которую Эмили не улучала момента почитать, как настольную книгу, перед сном. Не было ничего прекрасного в ее язвительных замечаниях, что они два покалеченных жизнью странника бросили вызов силам природы, богу и президенту. Но он прощал ей маленькие пороки, всякий раз когда любил ее на заднем сидении неудобного "жука", а она читала библию, потому что Бог простит.
Нас ведь никто не любит, - наконец, выдавила Эмили, не отводя взгляда ль костра. Обняв колени она покачивалась на монотонно покачивалась на месте. – Мы ничто и звать нас никак!
- А что ты хочешь? – удивился Кай, наблюдая за путешествием божьей коровки по его ладони. - Славы?
- Может быть, почему нет? Я хочу жить в доме. Надоело чувствовать себя каким-то "перекати поле". Я хочу выспаться, наконец-то в кровати, а не... - она осеклась.
Кай поднял глаза и скривился в ухмылке:
- А не на мне?
Эмили отвела взгляд в сторону и тихо пробурчала, оторвав травинку.
- Ты меня хоть любишь? Или я для тебя типа шлюхи?
Он закатил глаза.
- Господи, началось. Учитывая то, как иногда нам приходится зарабатывать деньги, то шлюхами можно назвать обоих. А если хочешь выспаться или стать известной, тогда признайся во всем и будет тебе слава, - он посадил жучка на травинку и перевел рассеянный взгляд на девушку. - Только высыпаться будешь не на мне, а на какой-нибудь гром-бабе надзирательнице, которая тебе в жопу резиновую палку будет совать в общей душевой. Ты уж выбирай либо мой член, либо резиновый.
- Дурак.
Эмили отошла в сторону и слезливо вздохнула, вспомнив пережитые события.
- Почему сразу дурак? Просто не надо нести всякую чушь.
Кай обратил внимание, что она заплакала. Он нервно закатил глаза и выдохнул.
- Эмили... - позвал парень мягче. - Детка, они нам не нужны. Все эти пряничные домики, мировая слава и признания людей. Детка, они все чертовы ублюдки. Они заблудились в своей коррупции, заблудились в своих деньгах, тупые слепцы. И нам на них срать, - он обнял ее и прижал к груди.
- Ты опять не надел трусы, - рассмеялась девушка, расстегивая ширинку на его джинсах.
- Трусы носят неудачники, – он опустил руку к ее заднице. Задирая ткань белого сарафана, Кай довольно произнес. – Кое-кто тоже не надел свои трусики.
